На нашем сайте опубликована информация как о самóм издательстве «Коло», так и о наших авторах, проектах, примечательных событиях и, конечно, о книгах — опубликованных и тех, что еще только стоят в плане. Мы постарались представить возможно более полную информацию о наших изданиях. В нашей «Книжной лавке» Вы всегда можете заказать книгу, которую ищете.

Кроме того, здесь публикуются статьи, очерки, небольшие исследования по близким нашему профилю темам, аннотации и рецензии новых изданий. Присылайте и Ваши рецензии — как мы, так и наши читатели всегда заинтересованы в информации о новых (а также не совсем новых, незамеченных или позабытых) книгах по истории культуры, архитектуры, искусства, типографике.

И. А. Золотинкина

П. П. Вейнер и его «Библиографические листки»

 

В конце 2008 года в издательстве «Коло» впервые опубликованы воспоминания Петра Петровича Вейнера (1879–1931), издателя и редактора «Старых годов» — знаменитого петербургского журнала начала ХХ столетия. Формально посвященные истории журнала, «Комментарии» на деле содержат богатейший и разнообразнейший материал о духе, событиях и многих видных деятелях эпохи Серебряного века.

С разрешения научного редактора издания, сотрудника Государственного Русского музея И. А. Золотинкиной, ниже мы публикуем полный текст вступительной статьи, открывающей издание.

Серебряный век русской художественной культуры давно вызывает стойкий интерес у специалистов и любителей искусства, а одно из самых авторитетных и популярных изданий этой эпохи — журнал «Старые годы» считается классикой отечественного искусствознания. Но большое количество как научных, так и откровенно популярных работ, посвященных художественной жизни России 1900–1910-х годов, отнюдь не свидетельствуют об исчерпанности темы. Наоборот, именно сейчас пришло время для спокойных, взвешенных оценок, свободных от вынужденных умалчиваний и «эзопова языка» советского периода или патетического «возвращения» запретных имен во время перестройки. Практически каждая публикация мемуаров, дневниковых записей, эпистолярного наследия помогает оттенить или выявить новые факты, уточнить портреты деятелей того времени, насыщенного яркими личностями и выдающимися культурными проектами.

К таким памятникам эпохи относится и предлагаемые читателю воспоминания Петра Петровича Вейнера «„Старые годы“, их история и критика en connaissance de cause (комментарии)». Включенное в заголовок французское выражение означает «со знанием дела». Нельзя сказать, чтобы они были совершенно неизвестны специалистам. Двадцать лет назад, в середине 1980-х годов, первые семь страниц рукописи, представляющие собой вполне законченный очерк об истории журнала, были опубликованы в сборнике «Памятники культуры» (1). Исследователи также цитируют отдельные отрывки из неопубликованной части воспоминаний (2). Однако в полном объеме рукопись — 44 страницы, исписанные четким убористым почерком,— публикуется впервые.

Текст Вейнера уникален, он не укладывается в стандартные рамки литературного или искусствоведческого опуса. Это не эпохальное произведение, обладающее самоценной литературной значимостью, подобно мемуарам А. Н. Бенуа или князя С. М. Волконского, не цикл «портретов» Ю. П. Анненкова или С. К. Маковского, не эффектный автобиографический роман Ф. И. Шаляпина и не подробное жизнеописание, как «Автомонография» И. Э. Грабаря или «Автобиографические записки» А. П. Остроумовой-Лебедевой… Его временные и тематические границы четко обозначены. С другой стороны, это отнюдь не сухой справочный аппарат, прилагаемый к десятилетней подшивке журнала. Сам Вейнер обозначил жанр рукописи как «библиографические листки». Эти своеобразные «записки на манжетах» (жанр, кстати, получивший блестящее развитие в «большой» литературе ХХ века) стилистически очень неоднородны — психологические, порою не без сатирического налета портреты сотрудников, лирические или жанровые зарисовки событий соседствуют с наукообразными комментариями и чисто рабочими, «издательскими» замечаниями. Текст рукописи помогает точнее уяснить роль Вейнера в отечественной науке об искусстве (как раз активно формирующейся в ту пору), а также его характер. Внимательный редактор, работающий с незаурядными искусствоведами и авторитетными музейными хранителями, рачительный издатель, трезвомыслящий «хозяйственник», эстет-библиофил, самокритичный исследователь, едкий на язык и не скрывающий своих пристрастий человек.

«Издательские» замечания Вейнера — об архитектонике страниц журнала, шрифтах, сортах бумаги, размещении иллюстраций — при их внешне утилитарном характере (и кажущейся ненужности в «литературной» публикации) на самом деле показательны в контексте развития отечественной книжной и журнальной графики, переживавшей бурный расцвет в первые десятилетия ХХ века. Как известно, именно тогда складывалось понятие о книге как едином художественном организме, об ансамблевости оформления печатного издания. Не случайно «Старые годы» зародились в Кружке любителей русских изящных изданий в 1906 году. Зимой 1911/1912 года на Всероссийском съезде художников Вейнер выступал с докладом «Художественный облик книги», который носил программный характер и имел большой положительный резонанс среди участников (3).

Как известно, начало ХХ века было чрезвычайно плодотворным и активным периодом для российской науки об искусстве. Текст Вейнера заставляет задуматься об актуальной тогда проблеме размежевания сугубо научных и популярных искусствоведческих опусов, о значении слова «дилетант» (ныне широко применяемом к большинству историков искусства той поры, не имевших специального образования, но занимавшихся становлением аналитического искусствознания как серьезной науки). Вейнер не только акцентирует внимание на нюансах и различиях между школами и направлениями, но и помогает понять отношения внутри «ретроспективного лагеря» петербургских деятелей культуры. Конечно, нельзя забывать и о субъективном факторе. Так, ввиду пристрастного отношения Вейнера к С. К. Маковскому, у читателя может возникнуть впечатление о некоей напряженности между редакциями двух ведущих художественных журналов — «Старых годов» и «Аполлона». Однако, особенно в первые годы, многие искусствоведы и художники сотрудничали с обоими журналами.

Сейчас не принято цитировать классиков марксизма-ленинизма. Однако некогда знаменитая фраза В. И. Ульянова-Ленина — «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя» (4), если отрешиться от ее агрессивно-пропагандистского подтекста, по сути своей оказывается верной даже по отношению к эстетам из «Старых годов». Не только потому, что уход от дейст­вительности есть демонстрация отношения к ней. Из воспоминаний Вейнера мы узнаем о политической подоплеке статьи В. А. Верещагина «Разоренное гнездо» — своеобразном отклике на земельные дебаты в Государственной думе, и кипевших в редакции страстях по ее поводу; о проблемах с заказными статьями в юбилейный для династии Романовых 1913 год. Небольшое замечание по поводу статьи Верещагина «Старый Львов» (1915) акцентирует политическую причину популярности в художественных кругах галицийской темы после успехов русской армии на австро-венгерском фронте и воссоединения с Россией земель Западной Украины. (Можно вспомнить серию открыток М. В. Добужинского «Типы Галиции», изданную Общиной Св. Евгении в том же 1915 году.)

Безусловно, наиболее яркие фрагменты рукописи — характеристики авторов «Старых годов». П. П. Вейнер бывает пристрастен, некоторые его характеристики могут показаться чересчур злыми, но ему не отказать в проницательности. Его оценки дополняют и корректируют образы знаменитых деятелей культуры Серебряного века; обрисовывают малоизвестных даже специалистам персонажей… Перед читателем предстают портреты ведущих сотрудников редакции и случайных «писателей об искусстве»: В. А. Верещагина и С. К. Маковского, В. Я. Адарюкова и П. Н. Столпянского, Г. К. и В. К. Лукомских, А. А. Трубникова и С. Н. Тройницкого, С. Р. Эрнста и И. В. Евдокимова, Э. К. Липгарта и А. Е. Фелькерзама, Н. Е. Макаренко и С. Н. Казнакова, А. И. Успенского и В. И. Веретенникова, Н. В. Некрасова и В. Неймана…

Пожалуй, единственный герой, в адрес которого не произнесено ни одного критического слова — барон Н. Н. Врангель. Мнение о нем Вейнера, на первый взгляд, может показаться чрезмерно восторженным. Однако очень высоко отзывались о бароне большинство современников. Сегодняшние исследователи часто цитируют фрагменты статей А. Н. Бенуа, А. Ф. Кони, С. Ф. Ольденбурга и других из книги «Венок Врангелю» (Пг., 1916). Их апокрифический «поминальный» характер не убавил верности оценки в большинстве суждений. Мы не будем их повторять, но приведем мнение строгого и весьма язвительного Э. Ф. Голлербаха, лично не знакомого с бароном. В незаконченной статье 1926 года он писал: «немного найдется имен, которые так бесспорно и так полноправно вошли бы в историю нашей — еще очень молодой — художественной культуры, как имя Николая Николаевича Врангеля ‹…› Врангель хорошо владел пером, умел писать как профессиональный литератор, и это свойство резко отличает его от многих его товарищей по „Старым годам“, от их казенного, дубоватого, сухого слога. Русские искусствоведы, вообще говоря, пишут плохо, мало думают о форме, все они до странности „нелитературны“. Не говорю о Бенуа, Пунине, Эфросе и еще некоторых исключениях,— это „одиночки“ в полчище „протоколистов“, Врангель, повторяю, заслуживает почетного звания „писатель“. Пусть порою сентиментальны его лирические излияния, пусть порою слишком расплывчаты и повторны его характеристики,— в целом это все-таки настоящая литература, и за ней чувствуется большое культурное достояние»; и добавлял, что журнал «Старые годы» «именно Врангелю обязан своим расцветом» (5).

У Вейнера пафос, очевидно, продиктован не только тем, что Врангель был ведущим сотрудником журнала и занимал в редакции совершенно исключительное положение, не только их тесными дружескими отношениями и горечью утраты друга. Нельзя не учитывать следующего: воспоминания писались тогда, когда предреволюционное десятилетие уже стало историей, безвозвратно ушедшей эпохой, в харизматическом же образе Врангеля оказались сконцентрированы характерные черты Серебряного века, в его трудах — духовные искания ретроспективизма, словом, вся «бывшая» жизнь.

В определенной степени рукопись Вейнера, посвященная одному из лучших культуртрегерских начинаний 1900-х годов, оказалась памятником и другой, последовавшей за ним эпохи. Она была написана в 1926–1928 годы, в ссылке в городке Любань, после очередного ареста Вейнера и конфискации имущества. Она написана человеком, лишенным всего, даже личной подшивки «Старых годов» — единственного, что у него оставалось после катастрофы 1917 года от своего любимого детища. Перелистывая чужие, лишь временно доступные ему экземпляры выпусков журнала, он мог только вспоминать о «незабвенных днях» Петербурга 1900-х, в котором он был, безусловно, одним из законодателей художественной моды. В словах Вейнера не чувствуется бессильной озлобленности и опустошенности; горечь утраты своего мира, скорее, лишь витает над этими страницами.

Положение Вейнера в послереволюционном Петро­граде точно передано в статье А. М. Эфроса «Петербургское и московское собирательство» (1921), рисующей обобщенные типы коллекционеров обеих столиц. «Петербуржца сделал коллекционером восторженный ретроспективизм „Мира искусства“. Его высшей манифестацией было издание „Старых годов“. Он сошел со сцены вместе с ними ‹…› нынче в советские дни он доживает в качестве хранителя, сотрудника или регистратора, где-нибудь в морозе зал Эрмитажа, музея Старого Петербурга, дворцов Павловска и Гатчины, куда приказами революции попали остатки его коллекций ‹…› Он принес в музей и сохранил в нем все свои прежние свойства. Он создал сейчас в Советской России петербургский тип музейщика. Чувство фамильной собственности он ныне распространил на свои музеи. Эрмитаж это его музей. Гатчина это его дворец» (6). Конечно, в художественной жизни 1920-х Вейнер уже не был значимой фигурой, но он вовсе не «отошел в сторону», как это показалось Г. К. Лукомскому, вспоминавшему уже в Париже бурные послереволюционные годы (7). На самом деле Вейнер, вместе с В. П. Зубовым и А. А. Половцовым, еще в мае 1917 года был назначен в Комиссию по приемке и охране Гатчинского дворцового имущества; после Октябрьского переворота с санкции А. В. Луначарского продолжал работу в комиссии. По-прежнему он возглавлял Музей Старого Петербурга (избран председателем дирекции еще в 1912 году), который в декабре 1918 года на правах отдела влился в состав Музея города, а Вейнер остался в должности заведующего. С 1920 года был членом Совета Эрмитажа. В 1921–1923 годы работал в историко-бытовом отделе Русского музея. Читал лекции в Институте истории искусств и Академии истории материальной культуры. Однако состояние здоровья Вейнера тогда значительно ухудшилось. Об этом даже писали в искусствоведческой периодике: «Тяжело заболел бывший издатель журнала „Старые годы“ П. П. Вейнер. Он состоял последнее время заведующим музеем Старого Петербурга, профессором в Российском институте истории искусств, членом редколлегии по отделу изобразительных искусств в издательстве З. И. Гржебина и работал также в отделе музеев и охраны памятников искусства и старины и ПТГ ‹петроградском.— И. З.› Доме искусств» (8). С другой стороны, за ним с особым пристрастием следили ЧК — ОГПУ, с 1918 года его неоднократно арестовывали. Вероятно, в силу этих причин Вейнер не мог быть «на первых ролях» среди сотрудничавших с новой властью представителей интеллигенции. Но даже в ссылке он думал о возвращении к работе: «надо бы там все сверить с этой описью»,— вспоминал он о собрании картин Гатчинского дворца, просматривая опубликованные Врангелем в очередном выпуске «Старых годов» документы… (9)

В собрание Русского музея рукопись П. П. Вейнера поступила в составе архивных материалов Ф. Ф. Нотгафта в 1969 году (10). Секретарь объединения «Мир ­искусства» и основатель знаменитого издательства «Аквилон» (а также заведующий художественной частью издательства Брокгауза—Эфрона) в первой половине 1920-х годов, Нотгафт затем работал в ленинградском отделении Госиздата, издательстве «Искусство»; в 1918–1929 и 1936–1942 годах был сотрудником Эрмитажа. В Эрмитаже в 1929–1930 годах, по возвращении из ссылки работал — инвентаризатором Отделения прикладного искусства — и сам Вейнер. Точно неизвестно, передал ли он рукопись непосредственно Нотгафту или сначала она хранилась у кого-либо из общих знакомых. Очевидно лишь то, что написана она была с надеждой на публикацию.

Настоящее издание — не только интересные мемуары, позволяющие точнее представить художественную жизнь России начала ХХ века и ее действующих лиц; не только ценный исторический источник, акцентирующий внимание на судьбах коллекций и отдельных памятников, еще не изученных современными исследователями… Это и дань памяти Петру Петровичу Вейнеру, который в течение десяти лет возглавлял лучший отечественный журнал, посвященный художественному наследию. Который остался на Родине после октябрьского переворота, достойно и мужественно жил, продолжая заниматься сохранением художественного наследия. Для которого служение культуре было не просто хобби богатого человека, но, действительно, делом всей жизни. Который был расстрелян за участие в несуществующем заговоре.

В контексте тематики «Старых годов» Вейнер упоминает множество произведений искусства — от древнеперсидских серебряных изделий до памятников отечественной архитектуры времен императора Николая I. Однако в работе над комментарием мы не ставили задачей дать общеобразовательные сведения о развитии мирового искусства или, напротив, охарактеризовать современное состояние вопроса по каждой теме. Акцент сделан на событиях художественной жизни Петербурга, на деятелях, близких к редакции журнала. Как правило, в рукописи каждый абзац посвящен отдельной статье из «Старых годов». В тексте не приводятся заглавия статей, а лишь даты выпусков и номера страниц. Чтобы не запутывать читателя большим количеством дробных примечаний, в одном примечании объединены сведения о названии статьи, ее авторе, при необходимости пояснены или уточнены замечания Вейнера. Для визуального удобства знак сноски с номером примечания стоит не после указанного Вейнером номера страницы той или иной статьи, а в конце первого предложения абзаца. В ряде примечаний цитируются фрагменты мемуаров, статей, частной переписки (из опубликованных и архивных источников) солидаризирующиеся или оппонирующие мнению Вейнера. В качестве приложений (играющих ту же роль сравнительных комментариев, но ввиду объема вынесенных за их рамки) в издание включены две статьи А. Н. Бенуа из газеты «Речь», ставшие причиной разрыва знаменитого критика с редакцией в 1914 году, а также эссе Г. К. Лукомского, посвященное журналу «Старые годы» и его главным сотрудникам (было опубликовано в парижском журнале «Мир и искусство» в 1931 году, в современной литературе из него часто цитируется небольшой фрагмент о Н. Н. Врангеле; в России полностью публикуется впервые).

Существенно облегчил работу при подготовке рукописи вышедший недавно указатель: «Старые годы». Хронологическая роспись содержания. 1907–1916 / Сост., автор вст. статьи Ф. М. Лурье. СПб.: Коло, 2007. Наличие такого справочного издания позволило нам не расписывать в биографических комментариях все статьи того или иного автора, опубликованные в «Старых годах», надеясь, что читатель легко отыщет их при помощи именного указателя. Вместе с тем, надо отметить, что текст Вейнера в нескольких случаях уточняет скрытые за инициалами и псевдонимами имена авторов.

Многие архивные материалы, ставшие источником для комментария, были просмотрены задолго до решения о выходе настоящего издания. К сожалению, в связи с закрытием отдельных фондов, а затем и всего Российского государственного исторического архива (РГИА) не удалось в достаточной степени воспользоваться иными материалами, имеющими отношение к теме; поэтому составитель выражает огромную признательность И. В. Полтавской, работавшей в ЦГИА СССР (РГИА) в 1980–1990-е годы, и любезно предоставившей в наше распоряжение ряд выписок из документов фонда редакции журнала «Старые годы» (Ф. 788). Составитель благодарит за поддержку и помощь при подготовке рукописи, составлении комментариев и именного указателя всех коллег из музеев и архивов: Л. Г. Беляеву, О. В. Власову, И. А. Голубеву, С. Е. Ивлеву, Н. Н. Крылова, В. А. Леняшина, Г. А. Маруши­ну, А. Г. Метелкину, Н. Н. Соломатину, Ю. Л. Солонович, Е. И. Столбову, А. В. Потюкову, ­Н. Г. Шабалину, И. Н. Шувалову (ГРМ); Т. В. Ильину (проф., зав. кафедрой истории русского искусства СПбГУ); А. В. Виленскую, М. Н. Косареву, А. Б. Никитина, Е. П. Ренне, Ю. В. Шаровскую (ГЭ); Н. В. Окуренкову (ГТГ); Е. И. Кочерову (ГМЗ «Ораниенбаум»); Е. Л. Крупникову (КГИОП); В. А. Семенова (ГМЗ «Гатчина»); Р. Р. Гафифуллина, Н. И. Стадничук (ГМЗ «Павловск»); И. Л. Тихонова (Музей истории СПбГУ); Н. А. Белову, Т. П. Иванову (НА ИИМК РАН); сотрудников Отдела рукописей и Литературного музея ИРЛИ РАН («Пушкинский Дом»); также Р. Г. Тихонову, В. П. Третьякова и многих других.

Текст публикуется по рукописному оригиналу, хранящемуся в Отделе рукописей ГРМ (Ф. 117. Д. 190); орфография, написание прописных и строчных букв, пунктуация приведены к современным нормам. Сокращенные в рукописи слова раскрыты, обозначены [ ] (например: к[омите]т; вел[икий] кн[язь]); также раскрыт т. н. «знак повторения» (— « —), проставленный Вейнером при упоминании на одной странице повторяющихся выходных данных выпусков журнала (например: 1907, март, стр. 5; [1907, март,] стр. 26, [1907], апрель, стр. 15). Примечания самого Вейнера даны, как и в рукописи, постранично, обозначены знаком *. Также в подстраничных примечаниях приведены переводы иноязычных слов и выражений. Публикатор благодарит А. Н. Зайончковскую и О. А. Преображенскую за существенную помощь в переводе.

Примечания

  • (1) Вейнер П. П. «Старые годы», их история и критика / Публ., вст. ст. и комм. М. А. Витухновской // Памятники культуры. Новые открытия. 1984. Л., 1986. С. 79–84.
  • (2) См., напр.: Минкина Е. В. Особняк Вейнеров. СПб., 1997; Лаврухина И. А. Обстоятельства создания последних глав «Истории скульптуры»: эпизод творческой биографии Н. Н. Врангеля // Русское искусство Нового времени: Исследо­вания и материалы. М., 2000; Лаврухина И. А. [Вст. ст.] // Врангель Н. Н. Свойства века. Статьи по истории русского искусства. СПб., 2001. С. III–XII; Золотинкина И. А. Николай Врангель, барон и искусствовед // Наше наследие. 2004. № 69. С. 50–68.
  • (3) Текст доклада и прения по нему см.: Труды Всероссийского съезда художников. Декабрь 1911 — январь 1912. Пг., 1915. Т. 3. С. 40–47; также см.: Берков П. Н. История советского библиофильства. М., 1983. С. 82; Минкина Е. В. Указ. соч. С. 59–60.
  • (4) Ленин Н. Партийная организация и партийная литература // Новая жизнь. 1905. 13 ноября. Цит. по: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 12. М., 1979. С. 104.
  • (5) Голлербах Э. Ф. Памяти Н. Н. Врангеля. [1926] ОР ГРМ. Ф. 32. Д. 78. Л. 2, 6–7, 8. Статья не закончена. Не издано. Выдержки опубликованы: Голлербах Э. Встречи и впечатления. Сост., подг., комм. Е. С. Голлербаха. СПб., 1998. С. 497; Золотинкина И. А. Николай Врангель… // Наше наследие. 2004. № 69. С. 53, 54, 58.
  • (6) Эфрос А. Петербургское и московское собирательство (параллели) // Среди коллекционеров. 1921. № 4. С. 13–15.
  • (7) См.: Лукомский Г. К. Венок. Приложение в настоящем издании.
  • (8) Среди коллекционеров. 1921. № 8/9. С. 66.
  • (9) Подробно биография П. П. Вейнера (1879–1931) изложена в указанной книге Е. В. Минкиной, а также в статье Ф. М. Лурье «Журнал „Старые годы“ и его издатель» (в кн.: «Старые годы». Хронологическая роспись содержания. 1907–1916. СПб.: Коло, 2007. С. 5–25).
  • (10) После смерти Ф. Ф. Нотгафта в ленинградскую блокаду (1942) принадлежавшие ему художественные произведения и архивные материалы хранились и были поставлены на музейный учет в ГЭ. В 1969 г. большинство из них передано в ГРМ.

08.02.2009

 

Версия для печати